Современная художественная проза
 
Гостевая книга Письмо автору
Главная Об авторе Почитать Пресса об авторе Контакты
Новая книга. Город встреч и прощаний.
Спешим, чтобы остаться на бумаге
Во всеоружии растраченных чернил,
Чтобы сказать потомкам: «Вот как надо!»
Или пожать плечами: «Я так жил».
«Пусть светит месяц – ночь темна».
Пусть говорят, что жизнь – одни печали.
Не соглашусь: последняя весна
Последней осени уступит дни едва ли.
Вы уходите, и жизнь теперь пуста,
Торопливы многоточия и точки,
Получается, сегодня неспроста
Мысль спешит: она ложится в строчки.
Не начать мне с чистого листа:
Вы всегда мой почерк узнаёте.
Пустяки, что жизнь теперь пуста, –
Вы уходите, и значит, Вы вернетесь.

Екатерина Алхимова
Голосование
 
Вопрос:
Что вам не нравится в сайте?

всё нравится
мало рассказов
неудобная навигация по рассказам
редко обновляется сайт
скучные рассказы
другое

 
 
Популярные рассказы
 
 
 
Новости
 


01.04.2013
Третий апрель

Этому апрельскому рассказу уже три года.


01.01.2013
Любопытные ореховые новости!

Поздравляем всех с новогодними праздниками и - с обновлением раздела "Новое"! Теперь в нём появился очередной рассказ: "Ореховый практикум".


01.09.2012
И снова рассказ!

Смешной и немного грустный Продавец дождя.


01.05.2012
Новый рассказ из сборника "Коллаж интимных отношений"

Екатерина Алхимова поздравляет всех с майскими праздниками и выкладывает новый рассказ - "Папа тоже пропал".

Все новости
 
 
Где купить
 

Книга “Город встреч и прощаний” в магазинах города Москвы.

 
 
Аудиорассказы
 
Скачать аудиокниги

Вы можете прослушать и скачать рассказы в аудиоформате на нашем сайте.

 
 

Баба Яга

Удивительный рассказ о том, как герои детских сказок предстают перед глазами ребенка в реальном мире...
- Бабушка, а вы – Баба Яга?
Думаю, у каждого в запасе найдется подобная история.

Зима набирает обороты, вьюжит, припорашивает пухнастой рыхлой ватой. Чернь берез тоскливо мерцает сквозь унылые мелкие хлопья косо стелющегося сухого молока. Ветви нервно колышутся, тоскливые прошлогодние листочки дрожат грустными нотами. Непогода. Тем не менее, рассказ продолжается. Он будет о поздней весне, даже о лете. О том беззаботном детском дне, когда величаво повисли по листьям берез долгожданные украшения - сережки. Неспешной походкой Бама ведет меня в парк. Она приговаривает:

- Валюша, не торопись, на березки взгляни. Видишь, на них висят тоненькие зеленые…

- Листочки! – я норовлю вынуть руку из ее пятерни и бежать вперед, и лететь без оглядки. Скоро, легко, словно зайчик.

- Зайчик, обожди, не торопись. Я за тобой не поспеваю. Посмотри на веточки, рядом с листочками. Листочки тоже висят, но между ними…

- Где? – от неожиданности мой летящий порыв от меня ускользает.

- На березки внимательно смотри. Подойдем ближе?

По пьянящей парковой аллее берез не сосчитать, каждая из них – живописная красавица. Тонкий ствол, рваные черные разметки нежно снежной коры, хрупкие ветви, будто замершие в балетном танце. Тихая, торжественно праздничная, благодатная яркая погода. На ветвях ни шороха, царственный покой. Ветки подступают ближе, каждый листик ясно очерчивается в воздухе.

- Ну, где же? – я нетерпелива. Березу вижу, ствол с рваной корой вижу, угольные хрупкие ветви – рядом, здесь. А игривых салатовых листьев сколько! Молоденьких, скользких, разноцветных – от бледных, под цвет моих глаз, до темных, будто изумрудные бамины сережки. Сережки?

- Разве не видишь, Валечка, сережки?

- Не вижу, не вижу, не… Вижу! – длинненькие пушистые самолетики-хвостики. Тонкие величавые украшения-червячки.

- Видишь, как березки принарядились? Как молоденькие барышни…

- Вижу, ба. Вижу, - я обхватываю плотный ствол, запрокидываю голову, и величественная крона богатой нарядной девушкой ласково глядится мне в лицо. Рассказать вам, что значит для меня счастье? Счастье – это единение с природой, созерцание. Счастье – это всматриваться и, еле дыша, наблюдать, послушно следовать за спокойным ритмом Бамы, трепетно внимая ее рассказам и объяснениям. И еще есть сторона у счастья – легкий порыв, сумасшедший пьянящий бег. Откружила надо мной береза, одарив легкими серьгами. Я отталкиваюсь от земли и парю над ней. Плотная тропинка - натоптыш мягко пружинит ножки. Я бегу далеко вперед, легко удаляясь от бабушки. Замечательное счастье – умчаться вперед по аллее, спрятаться в глубине ветвей и, затихнув, ждать. Она все ближе, ближе. Уже чувствуется ее легкое волнение, ее щемящий сердце вопрос: «Где же моя егоза, мой шустрый Валюнчик?» - «А я здесь! Недалеко убежала!» Ты зря волновалась. Теперь я умчусь гораздо дальше. И снова летит вперед мое счастливое детство. Солнце печет, деревья нехотя волнуются, постепенно становится жарко. Как вдруг из-за кудрявых акаций появляется старушка. Я ее сразу узнала. И опешила, и даже остановилась. Зачем здесь она? И вообще, разве они настоящими бывают? Удивление, восхищение, недоумение, непонимание, страх. Ужас, волнение, непонимание, недоумение, удивление. Она шла довольно бодро, спокойно и, скажем даже, легко. Почти прямо и почти легко, если не считать ее дикого, невыносимо уродливого, тяжелого и оттого печально-страшного горба за плечами. Со спины, по бокам и груди паутинкой тянулась серая вязаная кофточка, к коленям и дальше, вниз – прямая темная юбка. Вся прическа ее была седым седа, собранная на затылке по волоску в неровный жидкий клубочек. Нос был длинным, с приличной горбиной и свисал непропорционально лицу куда-то в бок. Глаза сидели под белесыми пучками бровей необычайно глубоко, но выражение их было почему-то добрым. Огромные уши, картофельный подбородок с неприглядной волосатой родинкой, костлявые старческие руки, тяжелый мрачный посох. Вот только губ и лба я не помню.

Мгновенно отойдя от желанного бега, я остановилась как вкопанная. Баба Яга! Невыносимо, картинно ужасная! Настоящая, зловещая, запросто прогуливающаяся вот так - без книг, без сказок, без очаровательных народных музыкально лиричных приключений. Без друзей – Кощея там, кота Баюна. Вот это день, вот это удача! Я повернула «в обратку»:

- Бама! Бама! – та торопилась навстречу, ручки добродушно развела. - Подожди, Бама, что скажу! Посмотри, ведь там идет настоящая, ты рассказывала, ты читала мне о ней, Баба Яга, Бама!

- Где, солнышко мое? Да нет, ну что ты…

- Нет, это живая Баба Яга. Настоящая, понимаешь? Как же они ходят так? Среди бела дня по парку!? Разве можно им так ходить? Им так разрешают?

- Нет, Валюня, обожди, это другая бабушка…

- Бама, я узнаю у нее, я сама узнаю.

- Нет, не надо. Нет, постой, - Бама пытается схватить меня за руку, но желание выяснить все до дна, исчерпать представившийся случай, помогает событию. Я по-взрослому взволнована, бегом возвращаюсь к волнительной сказочной прохожей.

- Бабушка, а вы – Баба Яга?

Ее лицо озаряет улыбка. Она останавливается и доверчиво наклоняется ко мне:

- Что-что, внученька?

- А вы – Баба Яга, бабушка? – я выкрикиваю свой вопрос, в это время подлетает растревоженная Бама.

- Простите, пожалуйста, ее. Она не понимает…

- Что-что, девочки мои? Подсказать, как пройти? Знаете, я ничего совсем не слышу…

- Бабушка, а вы – Баба Яга?! – кричу я, что есть силы. Лицо Бамы белеет на глазах:

- Простите нас, бога ради, простите, - и в пол-оборота шепотом ко мне: - отойди от нее, она уже тебе сказала…

- Ох, не слышу, милые мои. Замечательный ребеночек! Счастливо вам, не заблудитесь. По дорожке прямо нужно идти!

- Спасибо! Простите! Спасибо! – Бама крепко сжимает мою ладонь, скорым шагом мы удаляемся.

- Бама! Это была настоящая Баба Яга, представляешь?!

- Да, Валентина. Нам повезло, что она абсолютно глухая.

- А ты говорила – только в ска-азках…

Идет снег, злой февраль обрушивает на нас свое дурное расположение. Я гляжу на сердитую вьюгу, на лохматый парк вдали, чувствуя, как неслышными шагами приближается вечер. Бама старательно заваривает в пузатом фарфоровом чайничке душистый чай с чабрецом.

- Бабушка? А помнишь ту, давнишнюю, смешную историю про Бабу Ягу в парке?

- Ох, Валя, ох, Валя! Непременно помню. Самое ужасное, что была она, действительно, вылитая, просто копия репродукции к детским сказкам.

- Бабушка, скажи, сколько же тогда мне было лет?

- Где-то, с копейками, четыре…

Мы дружно смеемся, но в глубине души мне совсем не весело. В последнее время, отмечаю я про себя, мне нелегко называть ее Бамой. У нее красивое имя – Алевтина, Алечка. Замечательное отчество – Николаевна. Но для меня она – моя дорогая, моя любимая, моя нежная, вечно преданная мне, моя сердечная – бабушка.

Нравится
 


 
 
Главная Об авторе Почитать Гостевая книга Письмо автору Контакты
© 2009-2015 Екатерина Алхимова. Все права защищены.
Яркая образная психологическая и юмористическая проза. Произведения, которые изменят вашу жизнь.