Современная художественная проза
 
Гостевая книга Письмо автору
Главная Об авторе Почитать Пресса об авторе Контакты
Новая книга. Город встреч и прощаний.
Спешим, чтобы остаться на бумаге
Во всеоружии растраченных чернил,
Чтобы сказать потомкам: «Вот как надо!»
Или пожать плечами: «Я так жил».
«Пусть светит месяц – ночь темна».
Пусть говорят, что жизнь – одни печали.
Не соглашусь: последняя весна
Последней осени уступит дни едва ли.
Вы уходите, и жизнь теперь пуста,
Торопливы многоточия и точки,
Получается, сегодня неспроста
Мысль спешит: она ложится в строчки.
Не начать мне с чистого листа:
Вы всегда мой почерк узнаёте.
Пустяки, что жизнь теперь пуста, –
Вы уходите, и значит, Вы вернетесь.

Екатерина Алхимова
Голосование
 
Вопрос:
Что вам не нравится в сайте?

всё нравится
мало рассказов
неудобная навигация по рассказам
редко обновляется сайт
скучные рассказы
другое

 
 
Популярные рассказы
 
 
 
Новости
 


01.04.2013
Третий апрель

Этому апрельскому рассказу уже три года.


01.01.2013
Любопытные ореховые новости!

Поздравляем всех с новогодними праздниками и - с обновлением раздела "Новое"! Теперь в нём появился очередной рассказ: "Ореховый практикум".


01.09.2012
И снова рассказ!

Смешной и немного грустный Продавец дождя.


01.05.2012
Новый рассказ из сборника "Коллаж интимных отношений"

Екатерина Алхимова поздравляет всех с майскими праздниками и выкладывает новый рассказ - "Папа тоже пропал".

Все новости
 
 
Где купить
 

Книга “Город встреч и прощаний” в магазинах города Москвы.

 
 
Аудиорассказы
 
Скачать аудиокниги

Вы можете прослушать и скачать рассказы в аудиоформате на нашем сайте.

 
 

Три товарища

(И опять быль.)

О чем этот рассказ? Как было замечено в тексте, он не о школе, не о друзьях-товарищах, это - рассказ о любви. Но чтобы это понять, надо его прочитать.

- А-расскажи-мамочка-еще-что-нибудь-опять!
- Ладно, не шуми. Вот тебе, слушай.
И замечталась.

…А зима тогда была, и преснежная. Сон на вечер как придет, то до утра самого, до рассвета не отпущает: светает поздно, в тот момент, когда уже перевязан шапками, в пальто, в сапоги посажен, да с портфелем по сугробам скрепишь – торопишься в школу. Сонная еще, дремота тянет назад, но шевелиться, поспешать надо.
Идем.
Впереди – великан. Сильный смелый мужчина. Бодрый, крупными шагами ступает. Видимо, выспался. Две малышки за ним – с соседских домов одноклассницы, черные по снегу кляксочки:
- И-что-ты-думаешь-по-чтению-стихи-задали?
- Стихи-и?
- Ну! А-ты-разве-что-не-выучила-что-ли?! Ну-ты-даешь-ну-па-ап! Па-ап!
Великан-то и оглядывается:
- Что произошло? Что?
- Что! Катя-то-стихи-то-и-не-выучила! Про войну! Что по чтению задали!
- Вот велика беда. Пусть твои стихи учит. Пока до школы дойдем, все-то и запомнится. Давай повтори ей вслух. И портфели мне ваши отдайте: со свободными руками легче учить.
- Так ты, Кать, повторяй да слушай: они не сложные, про войну-то стихи. Нам любой, на выбор задавали. Я простой, «Три товарища» выбрала. Михалков написал.
И заспешила:
- Жили три друга-товарища
В маленьком городе N.
Были три друга-товарища
Взяты фашистами в плен.
- А ну повторять давай!
Катька взбодрилась, сон как рукой сняло. Стихи и вправду не сложны были. Веселее по снегу сапоги заскрипели, дружно строчкам в такт:
- Стали допрашивать первого,
Долго пытали его.
Умер товарищ замученный,
Но не сказал ничего!
Повторяй за мной! Не сбивайся!
- Светочка, не торопи ее. Вспомни про себя, как ты сама вчера учила?
- В маленьком городе N…
В маленьком городе N…
У пришкольных сугробов стихи оказались заучены. Великан вернул кляксам сумки, дочку по плечу потрепал, Катьке пару добрых слов напутственных произнес и смешался с туманами белого снега.
Три урока пролетели, как сон золотой. Наступило чтение.
Строгая учительница серой курицей нахохлилась, подбоченилась:
- Ну! Что вам всем задано было? Правильно, стих учить. К доске, Архипов! Посмотрим, что ты выучил. Рассказывай.
Архипов, первый по алфавиту ученик, что стойкий оловянный солдатик, пружинисто из-за парты вскочил, у доски стойку «смирно» принял и, как на параде, задекламировал:
- Стихи о войне! Сергей Михалков! «Три товарища!»
Катька с подружкой через два ряда переглянулись. Во рту вдруг запахло манною кашей – по языку все крупинками пошло. Архипов уверенно проговаривал их стихи. И откуда он их только выудил, спрашивается?
Стойкий второклассник-солдатик превратился вдруг в страшного неприятеля – во врага, путавшего всю их честную, товарищескую игру: еще за урок условились, что первая, кого к доске вызовут, стихи, как есть, прочтет, а вторая – недоумение да оскорбленную маску сыграет, моя, мол, находка, а читана…
Архипов тем временем набирал высоту – подступал к кульминации:
- Третий товарищ не выдержал.
Третий язык развязал!
«Ты его и развязал», - упало внутри у первых двух. Сидели они теперь, каждая, сощуривши глазки.
И не замечали…
В классе набухала какая-то странная оскорбленная тишина.
- Молодец, Архипов! Пять! К доске – Астафьев!
Толстенький, неряшливый мальчик-увалень бочком из-за парты вывалился, но к столу не пошел, дохленьким голоском с места приговаривать начал:
- Стихи про войну? «Три товарища?» Сергей Михалков написал?
Жили три друга?
Товарища?
В маленьком?..
- В маленьком! Так ты что же, те же стихи выучил?! – Первой учительницы голос был и грозен, и сердит, и было в нем что-то страдальческое – вот, как бы, досада какая – нет в жизни новостей, одни повторения, одна только синяя школьная форма.
Астафьев съежился продырявленным мячиком, по лбу расплылись серые тени. И кто только выдумал, что у детей нет морщин? Выдохнул печально, безвопросительно:
- Да. Те же.
- Ну ладно, ладно. - Она взяла себя в руки, мягко улыбнулась и набралась терпения.
Остальное товарищ-Астафьев прочел уже без запинки. Пять баллов, румяный круглый шар уверенно катится к своей парте. В классе нарастает странная тишина – гул.
- Белецкая?! Что задавали?! – Голос звенит, новостей требует.
А, была, не была! Пропадать так с музыкой. Катька уверенно встает:
- Нонна Иммануиловна! Я те же стихи выучила!
- Да ну! - И недоверчиво седыми завитушками покачивает. - Ну что же, рассказывай.
А и декламировать Катька мастер – громко, как первый ученик, будто стихи эти она сама три дня по квартире искала, будто она их с бабушкой вместе учила, будто она… И не видит – весь класс на нее обернулся, и все шире глаза, и гул, гул!
- Ну, неси дневник, пятерка! Доробрякова!
- Я - те же стихи! – это уже не смешно.

Впрочем, смешно. Сорок два ученика морщатся и тщательно рты зажимают: тишина должна быть образцовой…

- Ма-ам! Так вы – что, выходит, всем классом одни стихи выучили?
- Н-ну! И заметь, каждый из своих сборников. В учебнике этого поэта и в помине не было!
- И что дальше?
- Н-ну! Что тут началось! Лес рук! Абсолютно все звались к доске, не стесняясь. Кто из двоечников – стихи заучивали прямо на слух и – отвечали, а сидящие рядом, чуть что не в такт, им подшептывали. Отличники – аж нараспев – «Шла Маша по шоссе» - скороговоркою пятерки получали. Учительница только рукою правой, как космонавт махала:
- И ты, что ли, «Три товарища» учил? И ты? И ты учила?
Сорок два ученика сплотились единою массой. Каждый сквозь общий смех лучшую отметку зарабатывал.
Только трое, выучив нечто иное, из общего настроя выпали. А и классная к зениту урока нечто неладное почувствовала-засомневалась: больно цыплятки ее чирикают хорошо. Неужто все к уроку готовы? Быть такого не может! И принялась за дознание согласно законам военного времени:
- Ну-ка тише! Ти-ши-на! А скажи-ка ты мне, мой голубчик, из какой это книжки ты стих этот взял?
Но не тут-то и было: дети заправскими партизанами отвечали каждый что-то абсолютно свое:
- Серенькая книжка такая.
- Михалкова стихи?
- Нет, разных поэтов.
- Книжечка темно зеленая. Маленькая. Вот как пол-учебника.
- Ой! А у меня дома такая же. Ну надо же!
Курица недоверчиво крутила головой. Скрытый подвох чувствовала. Иным бросала: «Завтра книжку принесешь», но в ответ слышала бодрое согласие.
А цыплята под шумок незаметно перешептывались, друг друга обнадеживали:
- Если спросит, синяя, говори.
- У меня такой нету…
- Ничего, я завтра принесу. Ты покажешь, а она и не заметит.
- Точно синюю? Правда принесешь? Не забудь только!
- Точно-точно принесу. Большую, тяжелую. Прям сейчас, как домой вернусь, в портфель положу. А она и не заметит!
- Страшно как!
- Не боись. На войне как на войне.
Звонок грянул внезапно, в таком переполохе его никто не ждал. К раздевалке спускались, шумно топая, в сорок две глотки крича:
Их! Закопали! За городом!
Возле! Разрушенных! Стен!
И, одеваясь, каждый еще бормотал полу про себя, полувслух:
Вот как погибли товарищи.
Вот как погибли товарищи…
Солнце бледно светило сквозь равнодушную простынь облаков. Снег слабо туманился, покрывая лицо колкими краешками. Домой возвращались самостоятельно, хорошие отметки облегчали путь, и мороз вскоре больше не чувствовался.
- А здорово твой папа стихи придумал учить.
- Он у меня вообще очень хороший, и сильный, и добрый! И на санках меня катает быстро-быстро, и сказки читает. И вообще у меня скоро братик будет или сестренка. - Она немного помолчала и затем продолжила: - Хочешь тайну? Только клянись – никому не говори. Как на войне, ладно? Он и не папа мне совсем. Он не родной, он мне отчим.
- Не родной?!
- Ох, только не говори никому!
- Не родной?
И белым-бело от белых сугробов стало и таинственно тихо, безмолвно. И затем разом все перевернулось: о чем, вы думаете, этот рассказ? О товарищах-друзьях? О школе? О войне?
И тысячу раз нет.
Он о любви, о той настоящей любви–преданности, о заботе и нежности, благодаря которым изо дня в день в течение долгих пяти лет провожал в школу мужчина-великан не только свою падчерицу-дочь, но даже ее школьную подружку.
Тому уже тридцать лет прошло, а все идет ровным шагом в глазах моих высокий сильный человек. В его руках обувные мешочки с портфелями, а следом подпрыгивают две разноцветные кляксочки.

Нравится
 


 
 
Главная Об авторе Почитать Гостевая книга Письмо автору Контакты
© 2009-2015 Екатерина Алхимова. Все права защищены.
Яркая образная психологическая и юмористическая проза. Произведения, которые изменят вашу жизнь.